глава 8Это песня о бедном рыбаке, который попал из Неаполя в бурное море. А его бедная девушка ждала на берегу. Ждала-ждала, пока не дождалась…
(с)к/ф "Формула любви"
Мягко выражаясь, Лафей был в бешенстве. «Я убью Одина, - повторял он, как заклинание. – Уничтожу. Растопчу. Давно пора».
Когда-то давно, почти что в прошлой жизни, Лафей обладал вспыльчивым нравом и остро реагировал на любой пустяк. Но за прожитые годы он научился контролировать свои эмоции, скрывать их за язвительной маской. До этого дня Лафею казалось, что так будет вечно: холодный сарказм как единственный ответ на внешние раздражители. Но, оказалось, он еще способен злиться по-настоящему.
Не то чтобы это открытие всерьез его порадовало.
Полчаса в ожидании телепорта несколько охладили пыл Лафея. Он даже смог наметить план действий: в первую очередь, необходимо было поговорить с Одинсоном и выяснить, в какой степени он осведомлен о происходящем.
С этого кретина станется ничего не знать.
Затем надо было заставить его любым способом нейтрализовать своего невозможного сына.
Задача была непростой, но, по крайней мере, ясной.
Оказавшись в Асгарде, Лафей окончательно успокоился.
Он знал, что делать.
***
Лафей опасался, что не вспомнит дорогу к дому Одинсонов: прошли десятки лет с того дня, когда он последний раз гостил в нем. Асгард сильно изменился, да и воспоминания о том визите не относились к разряду приятных. Но все оказалось проще, чем казалось: ноги сами вывели его на знакомую дорогу.
Как будто ничего не изменилось: все та же зеленая роща, мост через реку, а прямо за ним – особняк из белого камня.
Лафей достал из кармана часы: шесть вечера. Один должен как раз возвращаться со службы, и подкараулить его у самого дома казалось неплохой идеей: Лафей питал слабость к деморализующему эффекту неожиданности. Не удержавшись, он посмотрелся в блестящую отполированную крышку часов и с грустью осознал, что за прошедшие двадцать лет нисколько не помолодел. Разумеется, можно было создать привлекательную иллюзию, исключительно чтобы потешить собственное самолюбие. Но Лафей решил попусту не тратить силы. В самом деле, он пришел сюда не для того, чтобы очаровывать Одина.
Одинсон в принципе должен быть благодарным за то, что Лафей не подкараулил его в темном переулке в своем истинном етунском облике и с ледяным кинжалом в руке.
Ждать у ворот пришлось недолго.
Когда Лафей представлял себе эту встречу (а он представлял ее множество раз), то был уверен, что не почувствует ничего, кроме легкой обиды.
В реальности все оказалось куда тяжелее: стоило только увидеть Одина, как все эмоции, подавляемые десятилетиями, разом нахлынули, выбивая почву из-под ног. Лафей рассердился на себя: он снова чувствовал себя слабым и зависимым. Так уже было когда-то, и не закончилось ничем хорошим. Но на это раз у Лафея не имелось права на ошибку: дело было слишком серьезным, чтобы пускать его на самотек.
- Ну, здравствуй, старый друг, - Лафей выступил из тени и криво улыбнулся.
Выражение лица Одинсона в этот момент было совершенно непередаваемым: будто он увидел пару десятков зомби из самого Хельхейма, бодрым маршем прущих прямо на него.
- Лафей?.. – пораженно проговорил он.
- Как мне нравится, когда у тебя такое лицо, - съязвил Лафей. - Век бы любовался. Хотя выглядишь ты так себе.
- Ты тоже, - механически ответил Один. Он рассматривал собеседника так недоуменно, будто не до конца верил своим глазам.
- Пауза затягивается, - Лафей не смог отказать себе в удовольствии немного поиздеваться над Одинсоном. – Давай уже, спроси что-нибудь банальное.
- Зачем… Почему ты караулил меня? Что ты вообще тут делаешь?
- Браво! Так и знал, что ты спросишь именно в такой последовательности, - Лафей снисходительно ухмыльнулся и ответил:
- Тебя жду. И заодно любуюсь закатом, - он мечтательно посмотрел на розоватое вечернее небо. – Летние закаты в Асгарде чудо как хороши.
- Ты… - Один явно не мог подобрать слова. - Ты не объяснил цель своего визита, - спросил он официальным тоном.
- Когда ты так говоришь, я чувствую себя нелегальным мигрантом. Что до цели моей… Как тебе сказать, - Лафей изобразил задумчивость. - Если отвечу, что просто соскучился, не поверишь?
- Прекрати паясничать, - Один поморщился, - и объясни все по-нормальному. Я тебя знаю: без веских причин ты бы не появился здесь.
- Для начала пригласи меня войти, - требовательно произнес Лафей, мгновенно став серьезным. – Разговор долгий предстоит, не хочу вести его здесь.
- О чем разговор?
- Сначала пригласи – потом объясню.
- Не могу. Фригг дома, - Один как будто смутился. – Фригг – это моя жена, - пояснил он.
- Я догадался. Заодно и познакомишь нас, - с нажимом проговорил Лафей. – Скажешь, что я твой сослуживец, двадцать лет не виделись, случайно встретились. Я все равно не уйду, пока не скажу тебе то, что должен, - добавил он. – Будет проще, если ты сам впустишь меня.
Один колебался. Он понимал, что Лафей так просто не отстанет – и в то же время уступить такому незамысловатому шантажу казалось трусостью.
Время шло. Лафей демонстративно смотрел на алое закатное солнце, Один пытался принять верное решения.
- Я тебя, разумеется, не тороплю, - проговорил, наконец, Лафей, - но у меня есть другие планы на вечер, помимо разговор с тобой.
- Ладно. Проходи, - усмехнувшись, Один открыл ворота. - Не хочу нарушать твои планы: я прекрасно помню, что это обычно плохо заканчивается.
- Какая у тебя избирательно хорошая память, - Лафей не удержался от ответной любезности.
***
- Полагаю, тебе уже не раз это говорили, но твоя гостиная – дивный, просто-таки энциклопедический образчик дурновкусия, - заметил Лафей, осматриваясь. – Мне кажется, или она стала еще кошмарнее, чем была двадцать лет назад?
Один хотел было возмутиться, но был неожиданно перебит.
- Ты не говорил, что у нас сегодня гости, - Фригг вошла в комнату почти бесшумно.
- Я и сам не знал, - ответил Один, натужно улыбнувшись. – Мы случайно встретились, буквально на улице столкнулись. Познакомься, дорогая, это…
- Лафей. Сослуживец и просто старый знакомый, - гость учтиво поклонился. – Крайне рад знакомству.
- Сослуживец? Мне казалось, я знаю всех твоих сослуживцев, – подозрительно произнесла Фригг. – Что ж, взаимно приятно познакомиться. Не буду вам мешать: раз вы не виделись столько лет, вам наверняка есть, что обсудить, - с этими словами она ушла, закрыв за собой дверь.
- Почему у твоей жены такие несчастные глаза? Что ты с ней делаешь? Вернее сказать, не делаешь, – небрежно полюбопытствовал Лафей. – Впрочем, не отвечай, это совершенно не мое дело.
Один молчал. Он изучающе рассматривал гостя, и от этого взгляда Лафей чувствовал себя неуютно.
- Предлагаю обойтись без сентиментальных воспоминаний и прочих формальностей, - твердо произнес он, без приглашения усаживаясь в кресло. – Я бы хотел сразу перейти к делу. Как, собственно, ты и хотел.
- Слушаю тебя, - Один сел напротив.
Лафей мысленно выдохнул. Он понятия не имел, в каких словах полагается сообщать такие новости.
Но учиться было поздно, да и не у кого.
- Не знаю, догадывался ли ты, - Лафей нервно сцепил пальцы в замок. - Подозреваю, что тебе все известно, так или иначе. Не мог же ты в самом деле не… А, что я говорю, - он потер переносицу. - Ты мог и не знать. Это очень в твоем стиле - не замечать очевидного и не интересоваться никем, кроме себя.
На мгновение замолчав, Лафей посмотрел Одину в глаза. «Помоги мне! – хотелось закричать ему. – Скажи что-нибудь. Спроси. Намекни, что понимаешь, о чем я».
Но Одинсон молчал, и Лафей был вынужден продолжить:
- В общем, как бы то ни было: я хотел сказать, что у меня есть сын. Твой. Наш.
Лафею отчего-то казалось, что Один в ответ пожмет плечами и скажет: «Я знаю». Возможно, ему просто очень хотелось услышать эти слова. Однако в действительности реакция оказалась совершенно иной.
Один пораженно смотрел в пустоту.
Он действительно не знал.
- Как так вышло? – тихо спросил Один.
- Как вышло? Признаться, такого вопроса я не ожидал, - Лафей злобно усмехнулся. - Неужели уже забыл? Забыл, как однажды тебе пришла в голову эта отличная мысль: «Почему бы тебе не принять женский облик? Ты же етун, вы умеете, это так здорово!» - передразнил он. – Вспоминать противно: я был так глуп, что уступил тебе. В общем, мы отлично порезвились двадцать лет назад. Но не без последствий, к твоему сожалению.
Теперь настала очередь Одина злиться:
- Ты бы мог сказать!
- Зачем? – с притворным равнодушием пожал плечами Лафей. - Ты бы решил, что я тебя шантажирую, - он помолчал, добавляя:
- Если начистоту, я был уверен, что ты знаешь про Локи. Я никогда его не скрывал. Но ты предпочел, как обычно, не вникать.
- Локи? - повторил Один.
- Так его зовут, - подтвердил Лафей. - Да, хочу сразу успокоить: деньги мне не нужны. Мне нужна твоя помощь.
Один вопросительно посмотрел на собеседника, и тот продолжил:
- Я хочу, чтобы твой сын прекратил общаться с моим.
- С нашим, ты хотел сказать?
- Нет, Один, с моим, и оставим этот вопрос, - раздраженно бросил Лафей. - Я знаю, что они достаточно близкие друзья, и это мне не нравится.
- Зачем тебе это? – после паузы спросил Один. - Чем тебе мешает, что они общаются? Я помню, Тор рассказывал мне о Локи. Они давно дружат, и не понимаю, к чему все эти предосторожности.
- Видишь ли, Локи имел несчастье заинтересоваться твоим сыном совсем не в том ключе, что нам обоим хотелось бы, - уклончиво ответил Лафей. - Ты ведь наверняка ждешь от своего сына жену-красавицу и наследников, а не етуна-полукровку, которого он всенепременно притащит в твой дом, - он иронично хмыкнул. - Локи умнее меня и свою удачу не упустит. Не упустил бы, если бы не известные обстоятельства. Я не хочу, чтобы они узнали о своем родстве. Но и кровосмешения тоже не желаю, - подытожил он.
- Но что мне делать прикажешь? – Один развел руками. - Не могу же я запереть Тора дома.
- Ты совсем не изменился, - его собеседник презрительно поморщился. - «Лафей, что мне делать? Родители решили женить меня на дочке друга, спасите-помогите!» - глумливо воскликнул он.
- Не было такого! – выкрикнул Один. – Ты несправедлив ко мне. Я предлагал тебе…
- Предлагал, да, - согласился Лафей. - Подождать лет пять, пока ты наиграешься в семейного человека.
- Почему ты вечно все перевираешь? – возмутился Одинсон. - Я исполнял последнюю волю матери, речь шла о паре лет, не больше.
- То есть, после всего, что было, ты предложил мне стать запасным вариантом? – Лафей поджал губы. - Извини, но условия этой сделки мне изначально не понравились, и дело не в сроках. Сидеть в Етунхейме и ждать, пока ты здесь развлекаешься - не совсем то, чего мне хотелось от жизни.
- Я просто хотел чтобы все было правильно! - оправдывался Один.
- И это ты называешь правильным? То, как ты поступил со мной? - Лафей устало откинулся в кресле. - Я окончательно перестал понимать тебя.
- Если ты думаешь, что мой брак счастливый… - начал Один.
- Нет, я думаю, что ты испортил жизнь очень красивой женщине, - жестко перебил его Лафей. - Твоя жена достойна лучшего, чем малиновые стены в гостиной. Но тебе-то на это, разумеется, плевать. Главное, что все у вас так правильно, так благопристойно. Не правда ли, Один?
- Фригг все устраивает.
- Можешь утешаться этим, сколько влезет, - отмахнулся Лафей. - Впрочем, мы отвлеклись от нашего дела. Итак, мне нужно, чтобы ты убедил своего сына полностью порвать все отношения с Локи. Если не выйдет миром, зашли его в какое-нибудь дальнее военное училище. Насколько я помню, у вас, вояк, это даже модно. Главное – не посылай в Етунхейм. Ты меня понял?
- Тор не послушает меня, - покачал головой Один. - Он наглый, избалованный мальчишка, творит, что хочет…
- Так найди нужные слова, - не отставал Лафей. - Скажи ему правду, в конце концов.
- О том, что они с Локи… братья? – недоверчиво спросил Одинсон.
- Не эту правду, - ухмыльнулся Лафей.
- У тебя всегда так много правд. И как ты сам не путаешься? - невесело пошутил Один.
- Скажи, что знаешь все об его отношениях с Локи, - продолжил Лафей.
- У них есть… отношения? - пораженно спросил Один.
- Полагаю, что есть, - подтвердил собеседник. – Надеюсь, что Локи хватило здравого смысла не зайти слишком далеко.
Помрачнев, Один коротко кивнул.
- В общем, делай, что хочешь, используй любые аргументы, - продолжил Лафей. – К сентябрю Тора не должно быть рядом с Локи. В обратном случае, - он понизил голос до шепота, - я убью тебя. И это не шутки, - с этими словами Лафей поднялся с кресла, явно намереваясь уходить.
- Хорошо, сделаю, что могу, - проговорил Один.
- Нет уж, просто сделай, - Лафей обернулся. - Что ты можешь, я прекрасно знаю.
- Скажи, ты позволишь мне увидеть Локи? – неожиданно спросил Одинсон. - Когда-нибудь?
- Если только издалека, - бросил Лафей. – Не хочу оправдываться перед ним, и объяснять ему тоже ничего не желаю.
- Наверное, ты прав, но все-таки… Как ты мог мне не сказать? Я не понимаю, - Один пораженно потряс головой. - Двадцать лет ты молчал, и пришел только сейчас!
- Забыл наш уговор? – Лафей усмехнулся. – Не встречаться и не лезть друг другу в жизнь ни при каких обстоятельствах. Никогда, - сделав паузу, он добавил:
- Прости, что нарушил его: надеюсь, ты понимаешь, что я сделал это не ради себя.
- Не извиняйся, - отмахнулся Одинсон. – Я рад, что ты пришел. Знаешь, - он улыбнулся, - сейчас мне даже жаль, что я не сделал это первым. Что даже не попытался выяснить...
- Зато ты не нарушил уговор, - голос Лафея против воли звучал уязвленно.
- Я глупость спрошу, наверное, - негромко произнес Одинсон. – Злишься на меня?
- Теперь нет. Не злюсь, - ответил Лафей, продолжая:
- Было время, когда я тебя ненавидел. Но теперь – нет. Я, - он усмехнулся, - даже благодарен тебе в какой-то мере. Локи – замечательный сын. В первую очередь – тем, что он совершенно не похож на тебя, - неожиданно мстительно произнес Лафей. - Не провожай меня.
Один не посмел спорить.
***
Локи стоял перед зеркалом и внимательно рассматривал свое отражение. Назвать этот процесс самолюбованием можно было только с очень большой натяжкой: глядя на зеркального двойника, Локи лишь брезгливо морщился, приглаживал растрепанные волосы и недовольно поджимал губы.
- Ничего не выйдет, - проговорил он, наконец отведя взгляд.
Идея, только что казавшаяся совершенно безукоризненной, теперь потеряла всякий смысл. Прекратиться в женщину, положим, вполне реально, но никто не может гарантировать, что из Локи выйдет красавица. Вернее было бы предположить обратное: скорее всего, Локи превратился бы в невысокое костлявое чучело женского пола. Сколько ни старайся, но большего из имеющегося материала не получилось бы.
Локи еще раз взглянул на себя в зеркало, отчаянно мечтая увидеть в нем не себя. Но чуда не произошло.
- Любуешься? – раздался за спиной язвительный голос.
Локи обернулся: на пороге его комнаты стоял Лафей и очень недовольно глядел на сына.
- Просто смотрю на себя, - сухо отозвался Локи.
- И не видишь того, что хочешь, - утвердительно проговорил отец.
- Не вижу, - спорить было глупо. – И что с того?
- По-моему, ты увлекся чем-то не тем, - процедил Лафей. – Вернее, кем-то не тем. Думаешь обо всяком мусоре, забиваешь голову ерундой.
Локи посмотрел на отца недоуменно и оскорбленно. Никогда прежде Лафей не позволял себе так грубо отзываться о его задумках, каким бы дурацкими те ни казались. Прежде он всегда поддерживал сына: они постоянно были заодно, друг за друга - и одни против всего мира. Теперь же поведение отца казалось почти предательством.
От нахлынувшей злости Локи хотелось кричать.
- Можешь говорить, что хочешь! И думать, как тебе угодно! – воскликнул он. - Все равно сделаю так, как хочу, ясно? И ты мне не указ! И никто! Слышишь, никто мне не указ! – он будто забыл, что совсем недавно самостоятельно признал свою идею бесперспективной.
- Ведешь себя, как истеричка. Входишь в образ стервозной барышни? - Лафей поморщился. - Неужели все страдания исключительно из-за этого неотесанного идиота?
- Ты не видел его, как ты можешь судить? - коротко отозвался Локи. Вспышка ярости быстро отступила, уступив место усталости.
- Необязательно видеть, чтобы представить себе масштабы катастрофы, - Лафей ухмыльнулся. - К слову, тебе не приходило в голову, что он может и не обратить внимания на твои старания? Да что там «может» - скорее всего, не обратит.
- На самом деле, мне не больно-то нужно его внимание, - зачем-то соврал Локи. – Не настолько он мне нравится. Это просто эксперимент, в котором я хочу совместить приятное с полезным.
- Отрадно слышать. Но не думаю, что тебе будет так уж приятно, особенно в первый раз, - не удержался от издевки Лафей. – Скорее, просто больно. А еще больнее тебе станет, когда ты поймешь что все напрасно.
- Почему ты заранее уверен, что у меня ничего не выйдет? – снова вспылил Локи.
- Ты неправ, - покачал головой Лафей. - Я убежден, что у тебя-то как раз все получится. Однако сомневаюсь, что Тор оценит твои старания.
- Это совершенно все равно, - независимо проговорил Локи. - Это не ради него. Не только ради него, во всяком случае.
- Позволь тебе не поверить, - ответил Лафей. – Но мешать не стану: ты взрослый, и не мне судить твои решения. Помощи от меня не жди, - помолчав, он добавл:
- Ограничусь советом. Прежде, чем приступать к экспериментам, советую как следует изучить вот это, - Лафей достал с полки толстую книгу.
- «Справочник по анатомии», - прочитал Локи на обложке.
- Надеюсь, ты догадался, что внешние транформации неотделимы от внутренних? – спросил Лафей. - Ты должен в точности представлять то, во что превращаешься. В деталях, самых незначительных. любая ошибка, или секундная потеря концентрация грозит довольно неприятными последствиями.
На секунду Локи вдруг стало страшно: что с ним будет, если он и в самом деле не справится и совершит ошибку?
- Что, передумал? – подколол сына Лафей.
- Нет, - упрямо ответил Локи. Он был уверен в себе. - Опыт должен выйти интересным, от такого не отказываются. К слову, - он хитро прищурился, - ни за что не поверю, что ты никогда в жизни не занимался подобными, - он хмыкнул, - трансформациями.
- Занимался, но мне не понравилось, - сухо ответил Лафей.
Расспрашивать подробнее Локи не осмелился.
***
Трансформации всегда давались Локи легко. Однако на этот раз все пошло не так. Недели сменялись неделями, но он нисколько не приблизился к желанному результату.
Как ни странно, Локи прекрасно знал, что ему мешает - и ничего не мог с этим сделать.
Помехой был Тор. Закрывая глаза и произнося магические слова, Локи думал о нем, а не о том, как преобразить свое тело.
- Возможно, это просто не твоя сфера, - заметил как-то Лафей, втайне сочувствуя страданиям сына. – Нельзя же быть гением во всем.
- Можно, - упрямо отвечал Локи и снова уходил тренироваться.
Снова летели бестолковые, бесполезные недели. Локи вызубрил справочник по анатомии и наизусть знал все необходимые заклинания, но по-прежнему не мог сконцентрироваться на заданной цели.
...Одним утром, когда Локи собирался в очередной раз приступить к своим бесполезным упражнениям, пришло письмо. Он не удивился, увидев на конверте имя адресата: так всегда происходит, если слишком часто кого-то вспоминать.
"Привет, - писал Тор. - Знаешь, я понятия не имею, зачем пишу тебе. Просто захотелось, а о чем именно написать – не придумалось".
Локи поморщился. Его терзала загадка: почему Одинсон никогда не делал то, чего от него требовалось? Даже самая элементарная вещь – оставить в покое и дать спокойно жить – была для него неисполнимой. Так и тянуло написать в ответ: «Поверь, я тоже не знаю, зачем ты пишешь мне». Однако Локи проявил твердость духа, и записка была уничтожена.
На следующий день появилось второе послание от того же адресата: «Ты наверняка решил, что я придумал какой-то хитрый план, чтобы заставить тебя помириться со мной. Но это не так! У меня вовсе нет плана».
Не выдержав, Локи написал ответ: «Ничего подобного я не решал. Полагаю, ты поругался с Сиф и тебе нечем заняться, вот и строчишь мне письма». Но отправить такое эмоциональное послание он не решился, и уничтожил и письмо Тора, и свой ответ.
Третье письмо не замедлило появиться следующим утром: «Ха! Я придумал, как заставить тебя отвечать! Слушай же, Локи: если ты снова не ответишь мне, я дам твой адрес Бальдру, и он будет ежедневно слать тебе всякий бред. Возможно, с рисунками. Так что лучше ответь!»
Локи задумался: вступать в переписку с Тором не хотелось, но с Бальдром – и того меньше: безумия в его жизни и так было предостаточно. Вздохнув, Локи написал ответное письмо: «Блестящий шантаж, Тор. Сам придумал, или все-таки подсказали? Объясни, зачем тебе получать от меня ответы. Хочешь держать на крючке? Увы, наши желания на этот счет не совпадают».
- Ты и так держишь, придурок, - шепнул он, запечатывая конверт. - Безо всяких писем держишь.
Тор ответил в тот же день: «Давай встретимся, а? Хочу поговорить с тобой. Последний раз!»
Локи с мучительным наслаждением вспомнил их последний разговор с Тором, завершившийся так приятно и одновременно – так неправильно. Второй раз такого не следовало допускать.
«В прошлый раз поговорить у нас не вышло. И в этот раз не получится», - сухо ответил Локи.
Подумав, он малодушно приписал: «В сентябре увидимся. А сейчас прекрати мне писать».
Одинсон отчего-то послушался, и Локи снова вернулся к своим тренировкам: удивительно, но за три дня активной переписки с Тором он начисто о них забыл. Это сильно раздражало: даже будучи далеко, Тор умудрялся вторгаться в его жизнь и менять ее, как взбредет в голову. За одно это его стоило убить - или хотя бы проучить, как следует.
Локи и прежде любил представлять, как Тор удивится, увидев его в новом образе. Теперь эта мысль не отпускала ни днем, ни ночью. Локи почти физически ощущал на себе восхищенный взгляд Одинсона. Самого себя он также видел будто со стороны: холодный взгляд, гордо поднятый подбородок, неприступность. Локи решил, что будет держать Тора на расстоянии – так долго, как только возможно.
Это обещало быть крайне забавным.
Истинная цель постепенно формулировалась: своим превращением Локи не просто хотелось привлечь внимание к себе. Ему хотелось победы – до безумия, до боли.
Победы любой ценой.
Ясная цель помогала двигаться вперед. Наконец-то Локи понял, чего на самом деле хотел – игры, в которой он задал правила, и маленькой мести.
К концу августа Локи научился превращаться во вполне сносную девушку: черные длинные волосы, хрупкая фигура, большие глаза – Тор должен был повестись. Долго оставаться в такой форме было тяжело и непривычно – практики пока не хватало.
Лафей делал вид, что ничего не происходило. Лишь однажды он не выдержал и высказался:
- Полюбить подделку всякий может. А настоящего тебя за этим всем не видно.
- Не так уж и сильно я меняюсь, когда превращаюсь, - парировал Локи.
- Действительно, - согласился Лафей. – Ты просто перестаешь быть собой. Подстраиваешься под другого.
- Я подстраиваюсь только под себя!
- Когда-то мне тоже так казалось, - мрачно ответил Лафей.
Локи сделал вид, будто его совсем не волнуют слова отца. Но в глубине души зашевелилось сомнение: не соврал ли он себе относительно своей цели? Не запутался ли он еще сильнее?
***
Один старательно оттягивал обещанный разговор с сыном.
Дело было в том, что он прекрасно знал, как командовать войсками и составлять рапорты, но понятия не имел, о чем и в каких выражениях разговаривать с детьми - пусть даже такими взрослыми. Иногда Одину хотелось прямым текстом, не мудрствуя, рассказать все, как есть. Останавливало его лишь то, что Тор, будучи в глубине души юношей нервным и в определенных вопросах трепетным, не оценил бы подобной откровенности.
Но август постепенно заканчивался, и неизбежность разговора явственно ощущалась .
Таким образом, Один наконец решился.
- Звал, пап? – с несвойственной себе робость Тор заглянул в отцовский кабинет.
- Да, проходи, - кивнул Один. - Видишь ли, сын, - начал он, - у меня к тебе непростое дело. Я хотел бы поговорить с тобой об отношениях...
Тор мысленно вздохнул. Унылая лекция о важности семейной жизни казалась неизбежной.
- Об отношениях с кем? – Тор тянул время.
- С твоими друзьями, - Один медленно подходил к сути проблемы.
- А что у меня с ними не так в отношениях? – не понял Тор.
- Все так, - напряженно кивнул Один. – Просто я хотел спросить тебя… - он сделал паузу. – Помнишь, ты мне рассказывал про Локи?
- Помню, - кивнул Тор. – Только мы с ним в ссоре уже почти полгода.
- Правда? – голос Одина прозвучал слишком радостно.
- Да, а что? - нахмурился Тор.
- Да ничего. Просто интересуюсь твоей жизнью. Ты же мой сын, - Один мягко улыбнулся. – И что же, вы совсем не общаетесь?
- Совсем, - буркнул Тор.
- И мириться не думаете?
- Я думаю, а он нет, - Тор совсем помрачнел.
- И ты не думай, - посоветовал сыну Один. – Он тебе не пара. Я хотел сказать, неподходящая тебе компания, - исправился он.
- Это почему? Вы же не знакомы даже, откуда ты знаешь? – удивился Тор.
- Он слишком умный, - нашелся Один. – Ты же сам рассказывал. А горе, как известно, все от ума. Поэтому не надо тебе с ним общаться. Мало ли что.
- Говорю же, не общаемся мы, - повторил Тор.
- И правильно, - Один почувствовал, что как парламентер он полностью провалился, и начал повторяться к тому же. - Держись от него подальше. Да.
Повисло молчание. Было слышно, как над потолком жужжит муха.
- Можно, я пойду? – попросил Тор, явно придавленный нелепостью ситуации. – Если мы поговорили...
- Да, разумеется, - кивнул Один. Ему не давала покоя двойственность собственного положения. С одной стороны, формально он свое слово сдержал: с сыном поговорил и на путь истинный наставил. С другой - Тор явно что-то задумал, и его было не остановить даже высылкой в самый дальний гарнизон.
В конце концов, формальный поход показался более объективным, чем частный.
…Вечером Лафей получил письмо, которое давно ожидал.
«Поговорил с Тором, как и обещал. Я прослежу, чтобы они с Локи больше не общались.
К слову, я нарушил наш уговор и написал тебе. Теперь у нас снова ничья».
Лафей недоверчиво прищурился и поднес записку к пламени догорающей свечи.
Бумага вспыхнула мгновенно.
- Темнить, значил, вздумал, - негромко проговорил он себе под нос. - И очень зря.
глава 9Тор чувствовал, что ему чего-то недоговаривают. Это ощущение было настолько глобальным и всеобъемлющим, что он затруднялся сформулировать, кто именно и что конкретно от него скрывал. Казалось, весь мир только и делал, что строил козни против Одинсона-младшего.
Чего-то не договаривал отец. Он недоверчиво поглядывал из-под вечерней газеты, явно в чем-то подозревая своего незадачливого отпрыска.
Чего-то не договаривала мать. Она безмолвно смотрела на сына, и – Тор уверен, что ему не показалось! - в ее глазах стояли слезы.
Чего-то не договаривала Сиф. Она вечно на что-то дулась и явно хотела, чтобы Одинсон самостоятельно догадался о причинах ее плохого настроения.
Один только Локи, как обычно, выделялся из общей массы: он с Тором просто не разговаривал.
Тора терзало нехорошее предчувствие, что это коллективное молчание добром не кончится. Очень скоро всем надоест играть в загадочность, и они выскажутся – так, что мало не покажется.
Так, собственно, и вышло.
Первой взорвалась Сиф:
- Мне это надоело, Тор, - она недовольно поджала губы. – Как еще тебе надо намекнуть, что пора меняться?
- А? – Тор непонимающе уставился на девушку.
Сиф закатила глаза:
- Ты что, и сейчас меня не слушал?
- Я слушал! – возмутился Одинсон. – Просто я правда не понимаю, что тебе не нравится. Все ж хорошо.
- Хорошо? – пораженно повторила Сиф. – Это ты называешь «хорошо»? То, что мы встречаемся два раза в неделю? Или то, что даже в эти встречи ты как будто не видишь меня? Вечно погружен в свои мысли! – в ее голосе звенела обида.
- Это не так, - оправдывался Тор. – Я не погружен! Я так, задумываюсь иногда.
- Разумеется, - фыркнула Сиф. – И еще: когда в первый месяц ты постоянно твердил мне о ссоре со своим Локи, я терпела. Но прошло уже куча времени, а ты все равно постоянно болтаешь о нем! Это нормально, по-твоему? Это хорошо?
- Он мой лучший друг… был.
- Именно что «был», - проговорила девушка. – Но ты, кажется, до сих пор не можешь с этим примириться.
Одинсон вздохнул: Сиф была права, примириться он действительно не мог. Локи не хватало в его жизни – слишком уж большую ее часть он успел занять. Без него было пусто и скучно. К тому же Тор так и не смог вычеркнуть из памяти тот день, когда Локи, пьяный и непривычно послушный, позволил ему целовать себя.
- В общем, я предлагаю расстаться. Пока что – на месяц, - постановила Сиф. – Подумай над своим поведением. Если надумаешь чего-нибудь толковое – буду ждать.
В момент, когда за Сиф закрылась дверь, Тор почувствовал облегчение и мысленно устыдился этого. В голове сами собой всплыли слова Локи: «Для начала порви с Сиф…»
Выходит, начало только что было положено?
Осталось только окончательно понять, начало чему.
Следом за Сиф разговорился и отец. Он вызвал сына к себе в кабинет и начал расспрашивать про Локи. Тор честно рассказал про их ссору, и это отчего-то обрадовало Одина. Сын аккуратно попытался выяснить, чем именно Локи так не нравился отцу, но не преуспел. Один молчал, как етунский партизан на допросе, и только торжествующе улыбался.
После родственной беседы Тору еще явственнее показалось, что от него многое скрывают. И теперь он знал наверняка: Локи как-то в этом замешан. Мысль о том, что именно он подговорил Одина рассорить их окончательно, Тор отмел как совершенно бредовую. Скорее всего, Локи стал жертвой заговора. Возможно, еще зимой его успешно подтолкнули к ссоре с Одинсоном. Была призрачная вероятность, что это сделал Один. Вот только почему на разговор с собственным сыном он решился только через полгода? И зачем вообще ссорить двух друзей? Выходило как-то совсем нелогично.
Таинственность разрушала Тора изнутри. Он любил простоту и ясность, а в этой темной истории такими характеристиками и не пахло.
Объективных целей и причин возможного заговора против него и Локи Одинсон не понимал совершенно, но это не беспокоило его. Он знал одно: необходимо действовать, а причины потом найдутся. Самым важным казалось помириться с Локи и выяснять, кто внес истинный разлад в их отношения. Было время, когда Тор винил в этом исключительно себя и свою поспешность, но теперь он был убежден в своей невиновности. В дело явно вмешались неизвестные злонамеренные силы, покончить с которыми можно было только вместе.
Примерно так Тор и изложил ситуацию в своем первом письме к Локи. Но, перечитав, он понял, что такие формулировки никуда не годятся: Локи просто поднимет его на смех. Подходящие слова приходить отказывались, и Тор решил действовать проще: в письмах уломать Локи на встречу, а свои домыслы изложить уже непосредственно в личном порядке.
Задача оказалась непростой, но под давлением легкого шантажа и волшебной силы убеждения Локи сдался. Одинсон торжествовал: теперь он был уверен, что сможет все объяснить. Изложение своих мыслей в письменной форме всегда давалось Тору тяжело. Вдохновенная же болтовня экспромтом всегда шла у него сама собой.
***
В женской форме Локи было неудобно: ему казалось, будто у него вдруг выросло несколько пар лишних конечностей, с которыми было совершенно невозможно вести нормальную жизнь. Он постоянно врезался в предметы, ронял посуду и спотыкался. Собственная неловкость угнетала и заставляла чувствовать почти инвалидом.
- Синхронизируй себя, наконец, с текущей реальностью, - ворчал Лафей. – А лучше – прекращай маяться дурью и становись собой.
Как ни удивительно, но Локи все-таки послушал отца: в университет он отправился в своем привычном облике. Во-первых, он не был уверен, что сможет успешно телепортироваться в женском теле. Во-вторых, Локи до сих пор не решил, стоит ли показываться Тору в таком виде. Что, если Одинсон действительно полюбит его таким и только таким? Локи не был готов навеки заточить себя в новом теле, слишком уж оно оказалось неудобным.
Однако, оказавшись в общежитии, Локи не устоял перед искушением еще раз трансформировать себя: исключительно в рамках эксперимента.
Выяснилось, что превращение в Асграде ничем не отличалось от превращения в Етунхейме – не считая того, что дома никто не пытался вломиться в запертую комнату без стука.
Щелчок дверного замка оглушил Локи. Он замер, осознавая: трансформироваться назад времени нет.
- Фандрал, это ты? – не своим голосом спросил он.
- Кто ж еще, - отозвались из-за двери. – Какого хрена ты дверь запер, а?
Локи молчал: он судорожно пытался придумать, что бы такого соврать Фандралу относительно своего нового облика.
«Сестра Локи, новая соседка, шла в душ, ошиблась дверью…»
- Локи? – справившись, наконец, с замком, Фандрал застыл на пороге и с интересом посмотрел на соседа. – Так и знал, что ты наврал тогда, на первом курсе. Умеешь ведь превращаться!
- Ты узнал меня? – поразился Локи.
- А не должен был? – в свою очередь удивился Фандрал. – Ты не больно-то изменился, если честно.
- Ты думал, кем я стану в женском облике? – хмыкнул Локи. – Блондинкой с четвертым размером груди?
- Я надеялся на такой вариант, - признался сосед. – Можешь превращаться обратно: такие, как ты, не в моем вкусе, - добавил он с ухмылкой.
- Ужасно рад это слышать. Если бы ты начал приставать ко мне, я бы не пережил, - с этими словами Локи вернул себе привычный облик.
- Так тебе больше идет, - снова высказался Фандрал. – Привычнее как-то.
- Не знал, что ты ценитель, - съязвил Локи. – Впрочем, не могу сказать, что меня сильно интересует твое мнение.
- Да знаю, чье мнение тебя интересует, - отмахнулся Фандрал. – Вы с Тором так и не разговариваете, да? – неожиданно спросил он.
- Не твое дело.
- Ясно, не разговариваете, - констатировал сосед. – Ты бы помирился с ним, - вдруг посоветовал он.
- По-прежнему не нуждаюсь в твоих советах, - отрезал Локи.
- Как скажешь, прекращаю, - послушался Фандрал. - Но идея превратится в девушку – совершенно идиотская. Если ты не нужен ему таким, какой есть, то зачем вообще это все?
- «Это все» – что?
- Ну, все! – Фандрал развел руками. – Все эти ловушки, хитрости – на кой они тебе? Если ему нужна девчонка, это не твои проблемы.
- С чего вдруг тебя потянуло на душеспасительные беседы? – насмешливо спросил Локи. В глубине души он понимал, что Фандрал прав, и от этого делалось совсем гадко. Было ясно, что превращением и последующим соблазнением Локи не отомстит Одинсону, зато отомстит самому себе.
- Настроение сегодня хорошее, - пожал плечами Фандрал. – Вот и решил спасти душу одного тупого неблагодарного етуна.
- Тупой неблагодарный етун может и отомстить, - Локи хитро ухмыльнулся. – Так что я бы на твоем месте выбирал выражения.
- Не может, - легкомысленно отозвался Фандрал. – Я уже заметил: если ты не превращаешь меня в какую-нибудь дрянь в первые две минуты, то потом можно не волнова… Эй!
- Ты плохо меня знаешь, - мелодично проговорил Локи. – Но должен признать, из тебе получился очень симпатичный диванный валик. Полежи так десять минут, потом расколдую, - добавил он мягче.
Фандрал очень жалел, что диванные валики не умеют говорить.
***
Первого сентября Тор подкараулил Локи у самых университетских ворот.
- Привет! – Одинсон почти сбил свою жертву с ног. – Наконец-то! Нам срочно надо поговорить, я две недели ждал…
Поморщившись, Локи сделал шаг назад:
- Не хватай меня за руки. Говори, что там у тебя, и я пойду.
- Прямо здесь не могу – это тайна, - шепнул Тор, притягивая Локи поближе. – Нам надо поговорить там, где никто не услышит.
- Да что за тайна?! – нахмурился Локи.
- Про нас и… Нет, не могу сейчас говорить, - покачал головой Тор. – Если это действительно заговор, надо быть осторожными.
Локи вздохнул:
- Как ты меня достал. Хорошо, где ты предлагаешь говорить?
- В универе нельзя – тут везде уши, - перечислял Одинсон. – И у меня нельзя – родители дома. Может, у тебя?
Эта идей сразу не понравилась Локи: оставаться наедине с Тором – не лучший сценарий для спокойного вечера. Но вдруг дело и правда было серьезным? Локи знал, что от Одинсона можно ждать любых неожиданностей.
- Ладно, - после небольшого колебания согласился Локи. – Давай у меня, после занятий. С Фандралом я постараюсь что-нибудь придумать.
- Спасибо, что согласился выслушать, - Тор улыбнулся. – Я ценю и знаю, что ты… - он замялся. – Ты не хочешь видеть меня.
- Спасибо, что так хорошо меня понимаешь, - едко отозвался Локи. Ему казалось, что Одинсон издевается над ним: неужели он правда думает все то, что так щедро озвучивает вслух?
- Я... Я не хочу тебе плохого, - Тор явно силился сказать что-то еще, но не мог. – Поверь.
- До вечера, - холодно простился Локи и ушел.
***
Время до вечера – до встречи с Тором - тянулось мучительно медленно.
Но Локи, разумеется, никак не показал своего нетерпения и любопытства.
- Говори, раз пришел, - он сел на кровать и демонстративно сложил руки крестом.
Тор мялся на пороге:
- Не могу говорить, когда ты такой.
- Какой? – раздраженно спросил Локи. Он злился: и чем надо думать, чтобы добровольно привести Одинсона к себе в спальню? «Только посмей сесть ко мне на кровать», - мысленно пригрозил гостю Локи.
- Молчаливый и злой, - ответил Тор. - И когда дверь открыта – тоже не могу.
- Ну так закрой, - пожал плечами Локи.
Тор послушно повернул ключ в замке и несмело сел на краешек кровати.
Локи страдальчески потер переносицу: их разделяли каких-то жалких полметра.
Мучительных, ничтожных полметра.
- Со мной говорил отец, - произнес наконец Тор. - Он не хочет, чтобы мы с тобой общались, - он торжественно замолчал.
- Это все? – Локи вопросительно поднял бровь. – Прошу прощения за грубость, но просьба твоего отца в некотором роде бессмысленна: мы и так давно не разговариваем.
- Я так и сказал! – подтвердил Тор. – А он так странно обрадовался, что мне сразу показалось: что-то тут не так.
- Что тут не так? – недоуменно переспросил Локи. – Все так, по-моему.
- Да нет же! – настаивал Одинсон. – Я все понял: нас специально рассорили, ради какой-то цели! Теперь мы должны объединиться, чтобы выяснить это и… - он задумался. – Короче, чтобы все понять.
- Ты это серьезно? – уточнил Локи тоном, которым обычно разговаривают с тихими сумасшедшими.
- Абсолютно!
- Ты бредишь, - Локи устало прикрыл глаза. - Нет никакого заговора. Твоему отцу кто-то донес, что его ненаглядный сын близко дружит с етуном-полукровкой, - произнес он ядовито. - Разумеется, ему это не понравилось. Он ведь расист, как все асы.
- Мой отец – не такой, как все! – возмутился Тор. - Он не расист.
- Может быть, ему донесли что-то более интересное, - продолжал Локи, не слушая возражений собеседника. – Что-нибудь о том, как ты… - он замялся.- В общем, ты понимаешь, о чем я. И это не понравилось ему вдвойне.
- Да с чего ты взял, что дело в этом?! – Тор нервно вскочил на ноги. - Почему ты все упрощаешь?!
- Потому что у меня все и так достаточно сложно! – выкрикнул в ответ Локи.
- Локи, ты что, опять заперся? – вдруг донеслось из-за двери.
- Да что ему в библиотеке не сидится? – злобно прошипел Локи и добавил громче:
- Прости, Фандрал, но для душевной гармонии мне прямо сейчас необходимо зарезать парочку-другую девственниц. Кровь я потом отмою, трупы спрячу под кровать, не беспокойся.
За дверью нервно сглотнули.
- Зачем ты его пугаешь? – с укором спросил Тор. – Он же хороший парень.
- Этот хороший парень достал меня так, что я скоро окончательно превращу его в какой-нибудь полезный в быту предмет, - недовольно проговорил Локи.
- О, так ты не один? – снова подал голос Фандрал.
- Да, мы с Тором режем девственниц вместе, - любезно ответил Локи. - Не мог бы ты отойти куда-нибудь погулять и не мешать нам?
- Нет, я, пожалуй, тут посижу, - Фандрал не любил пропускать бесплатные развлечения.
- Послушай, ну почему ты мне не веришь? – спросил Тор. Его незримое присутствие соседа мало волновало.
- Потому что я не страдаю манией преследования, в отличие от тебя, – съехидничал Локи. – Если это все, что ты хотел рассказать мне, проваливай, и я впускаю Фандрала.
- Нет, я только начал! – воскликнул Тор.
- Вот видишь, Локи, он только начал, - насмешливо поддержали его из-за двери.
- Фандрал, заткнись! – прикрикнул Локи. - А ты говори! – он обратился к Тору.
- Я говорю, что нам надо помириться! - гнул свою линию Одинсон. - Не потому, что заговор – просто так!
- Значит, признаешь, что заговора нет? – Локи нехорошо прищурился. – Ты наврал мне?
- Нет же, заговор есть! – потряс головой Тор. - Отец последнее время странный, у матери глаза на мокром месте… Я совсем запутался.
- И я должен тебе помогать? – резонно спросил Локи.
- Ты же мой друг!
- Я был твоим другом!
- Ребят, а у вас не найдется чайку и немного печенья? – раздалось по ту сторону двери. – Я чувствую, что мы все здесь надолго…
- Фандрал, закрой рот! – на этот раз соседа послали хором.
– Я не собираюсь мириться с тобой просто так! – шумно возмущался Локи. – Просто потому, что тебе захотелось!
- Давай не просто так, - легко согласился Тор.
- А как?
- Как-как, - раздался сдавленный вздох. - Мне плохо без тебя, Локи. Этого мало для мира?
- А мне плохо с тобой!
***
Фандрал получал истинное удовольствие от спектакля. Он всегда подозревал в Локи большой драматический потенциал, но вот сказать того же об Одинсоне не мог. Сегодняшняя сцена показала, что Фандрал его весьма недооценивал.
- Слушай, ты Тора не видел? - увлеченный происходящим за закрытой дверью, Фандрал не заметил, как в коридоре появилась Сиф.
- Видел. Он с Локи.
- Так и знала, – Сиф поморщилась. - И что они там делают?
- Локи утверждает, что режут девственниц, но я почему-то ему не верю, - поделился Фандрал. – Ругаются они. Чего не поделили – не понял.
- Ясно, - девушка сжала ладони в кулаки.
Из-за двери тем временем донесся звон разбитого стекла и надрывные вопли:
- Еще один шаг в мою сторону – и вторая полетит в твою голову!
- Да дай мне сказать!
- Нет уж, я сам еще не все сказал!
- Что это было? – пораженно спросила Сиф.
- Моя чашка, я полагаю, - вздохнул Фандрал. - Жалко, я ее так любил.
За дверью кто-то щедро раздавал пощечины и кричал.
- Вот оно что, - Сиф опустила глаза. - Пойду, наверное. Передавай Тору, чтобы он не попадался мне на глаза. Хотя бы ближайшее время.
Фандрал посмотрел на Сиф: не блондинка, конечно, но все равно симпатичная. И фигура красивая. Вот только грустная, но это недолго исправить.
- Могу я тебя проводить? – галантно предложил Фандрал и сияюще улыбнулся.
Сиф окинула его оценивающим взглядом и медленно кивнула:
- Можешь, пожалуй. У меня как раз образовался свободный вечер.
***
- Тор, я последний раз тебе говорю: оставь меня в покое, - усталый и немного побитый Локи опустился на кровать. - Мне плевать на заговоры и твою паранойю! Я просто не хочу тебя видеть.
- Почему? – Тор прикоснулся к разбитой губе и поморщился.
- Мы это обсуждали в прошлый раз. Не хочу повторять.
- А я с Сиф расстался, - вдруг сообщил Тор. – Пока на месяц.
- Не в ней дело, - покачал головой Локи. – Дело в том, что скоро у тебя появится очередная Сиф, а потом еще одна. А я не хочу зависеть от твоих изменчивых приоритетов.
- О чем ты? При чем здесь приоритеты?
- Объясняю проще: я хочу быть твоим единственным приоритетом, - сказал Локи, чеканя каждое слово. - Теперь доступно?
- Да, - покорно кивнул Тор.
- Отлично! Теперь проваливай, - Локи утомленно махнул рукой в сторону двери.
Но Тор не уходил. Он сел рядом и осторожно приобнял Локи за плечи.
- Слушай, я правда не знаю, как и что тебе должен сказать, - сбивчиво проговорил Одинсон. – И что делать – понятия не имею. Но у меня, кажется, и правда нет других приоритетов, кроме тебя, - он улыбнулся. – Иначе зачем я все время о тебе думаю?
- Думаешь обо мне? – повторил Локи, постепенно теряя волю под действием магнетической улыбки.
- Да, думаю, - подтвердил Тор и заговорил смелее:
- Проблема в том, что я не знаю, как это все выразить. Ты действительно мой лучший друг, но… - он выдохнул. – Тебе даже девчонкой быть не надо, чтобы… Короче, ты понимаешь, о чем я.
- Понимаю, - Локи против воли ухмыльнулся. – Меня только одно удивляет… - он сделал паузу.
- Не тяни уже.
- В прошлый раз у тебя не было проблем с выражением подобных чувств, - Локи наклонил голову чуть вбок. – Или ты только когда пьяный смелый?
- Дразнишь меня? – Тор резко встряхнул Лок за плечи. – Провоцируешь?
- Дразню и провоцирую, - сознался Локи без капли сожалений. – Твое дело, вестись или нет. Твой выбор.
- Какое ты чудовище, - хриплым голосом проговорил Тор. – У меня нет выбора, когда ты… такой.
- Какой? – Локи попытался отползти в сторону, но его держали крепко.
-Провокатор ты, - Тор прекратил споры самым банальным, но проверенным способом – крепким поцелуем.
Еще тогда, целуя Локи впервые, Тор заметил, какая у него невозможная шея. Тонкая, изящная, с просвечивающимися сквозь светлую кожу синеватыми венами. Теперь Тор понимал, что Локи весь такой. Невозможный. И ему было в высшей степени все равно, чего в этом ощущении больше – етунской магии или тех самых чувств, о которых они оба так опасались говорить.
- Я понятия не имею, как правильно это делать, - несмело шепнул Тор, проводя языком по чуть заостренным ушам Локи.
- Не важно, как правильно, - прерывисто отвечал тот. – «Правильно» не существует. И, знаешь, - добавил он почти неслышно, - у меня до тебя никого не было.
Эти слова прозвучали искренне и почти трогательно.
«Никого не было…».
Значит, доверяет.
Значит, действительно только мой.
Эти слова были сказаны в высшей степени расчетливо.
Локи ничего не делал просто так: Тор осознал, это в тот момент, когда забыв об осторожности и о боязни причинить боль, прикусывал его шею до кровоподтеков и впивался зубами в предплечья. Он желал сейчас лишь одного - оставить на Локи свои следы, сделать его своим целиком – хотя бы сейчас, хотя бы на эту ночь.
Тор вдруг поймал себя на том, что ему неважно, был ли у Локи кто-то до него. Пусть хитрый етун соврал ему, главное – что в данную минуту он, покорный и послушный, принадлежит только Тору.
- Торопишься, - выдохнул Локи, когда Тор снял с него рубашку и потянулся к ширинке на его брюках. – Дай мне свою руку.
- Зачем тебе?
- Увидишь, - Локи поднес правую руку Тора к покрасневшим от поцелуев губам и начал медленно скользить по ней языком. Сначала – по тыльной стороне, целуя выступающие вены, потом - по внутренней, подолгу задерживаясь на каждом пальце.
- Выходишь из роли, - усмехнулся Тор, с трудом сдерживаясь, чтобы не стонать. – У кого научился?
- Я просто много читал, - прошелестел Локи, вбирая пальцы глубже. Тор почувствовал, что у него кружится голова: казалось, от одних только прикосновений можно кончить.
- А теперь ты торопишься, - проговорил он сдавленно.
- Увлекся, прости, - Локи в последний раз провел языком по влажной ладони и отстранился. На его губах играла смутная, шальная улыбка, а в глазах… В глазах смешалось все: страсть, желание и глубинный, дикий страх. Локи боялся того, что должно произойти, и ему не хватало духу показать это в открытую.
- Продолжай, - он прогнулся в пояснице, легко задевая Тора бедрами. – Продолжай, - повторил Локи, прикрывая глаза.
Как во сне, Тор раздевал его. Все вокруг казалось расплывчатым зыбким миражом.
Все вокруг – даже Локи.
Даже он сам.
- Перевернись на живот, - чужим голосом приказал Тор. Локи безмолвно подчинился: он сделал это медленно, явно красуясь и будто оттягивая решающий момент.
Спина у Локи была узкая, с выступающими позвонками: от одного взгляда на нее у Тора перехватило дыхание. Не удержавшись, он осторожно поцеловал острую лопатку.
От этого прикосновения Локи вздрогнул, как от удара.
- Не зажимайся и не бойся, - шепнул Тор. – Если ты не хочешь, я не буду ничего с тобой делать, - говоря эти слова, он понимал, что нагло врет: остановиться он уже не сможет.
Тем слаще был ответ:
- Продолжай.
- Я не знаю, наверное, это больно…
- Все равно продолжай.
Тор сдерживал себя, и это давалось ему невыносимо тяжело. Он не умел быть нежным и привык вести себя так, как хочется. Но проблема была в том, что Локи не был ко всему готовой девочкой из борделя. Он даже не был опытной Сиф.
А хотелось его больше, чем их всех вместе взятых.
Локи хотелось взять сразу, целиком и не церемонясь - своей обманчивой покорностью он откровенно призывал к этому.
«Потом, не сейчас», - твердил себе Тор, медленно входя в Локи. Тот громко, не сдерживаясь, стонал. Одинсон никогда прежде не замечал, что у Локи такой красивый голос.
Тор не понимал, насколько правильны его действия, да и не задумывался над этим. Под ним был Локи – живой, горячий, и он не отталкивал его – напротив, делал движение навстречу. Одного этого было достаточно, чтобы чувствовать свое право обладать.
***
После разрядки они долго лежали рядом, не говоря ни слова.
- Почему ты молчишь? – обеспокоенно спросил Тор.
- А тебе нужны еще какие-то слова? – Локи лениво потянулся.
- Нет, наверное, - Одинсон улыбнулся. – Это я так… Ну, просто спросил.
Вместо ответа Локи положил голову ему на плечо и уткнулся носом в шею. В комнате поселилась та разновидность уютной тишины, которую не хотелось нарушать.
- Знаешь, мне кажется, что мы что-то забыли, - вдруг произнес Локи.
- Забыли? – переспросил Тор.
- Да, еще тогда, в начале… - Локи нахмурился.
Тор задумался.
– О нет, - Локи хлопнул себя по лбу. – Мы забыли про Фандрала!
- Точно! Бедняга, - усмехнулся Тор. - Интересно, где он заночевал?
…Фандрал вернулся только под утро. Он пожелал Тору и Локи приятного дня и просил передать, что сегодня на лекции не пойдет.